Попросили Веру Сороку, автора романа в рассказах «Питерские монстры», продолжить пять предложений о писательстве.

• Когда вышел мой дебютный роман, я почувствовала примерно ничего. Уверена, так ответят многие авторы, не склонные к излишнему пафосу.
  
  В процессе подготовки книги ты постепенно привыкаешь к ее существованию. Смиряешься с этим. Поэтому выход романа не происходит внезапно, и ты вдруг не просыпаешься знаменитым (за редким исключением).
  
  Больше всего эмоций вызвало письмо от «Альпины.Проза» с предложением сотрудничества. И момент, когда я впервые увидела, что «Питерских монстров» читают в метро.
  
  
• Больше всего в писательстве мне нравится легитимность быть странным («чем безумнее — тем забавнее») и общение с друзьями-писателями. Понимаю, ожидался ответ про вдохновение/озарение/радость творчества, но сообщество таких же странных людей, как и ты, придает хоть какой-то смысл всему этому мероприятию.
  
  Ну и отзывы читателей, разумеется. Я человек простой и больше люблю положительные комментарии, но иногда меня могут привести в восторг и негативные — трешовые и очень смешные. Нравиться абсолютно всем — очень подозрительно.
  
  
• Писатель, манера которого мне кажется привлекательной, это Евгения Некрасова. Это неизменно Евгений Бабушкин, у которого я училась и ненамеренно перенимала ритмизованный слог. Это Денис Осокин.
  
  Вообще, привлекательность и желание/возможность повторить могут быть вещами весьма удаленными друг от друга. Я-читатель и я-писатель — две разные сущности, и довольно часто нам нравятся разные тексты.
  
  
  
  
• Труднее всего мне пишется по четко разработанному плану, когда я знаю историю до мельчайших подробностей. В прозе такое редко случается, там я кинговский садовник. Но вот в сценариях без плана практически невозможно.
  
  В работе над сценарием одной видеоигры я написала весь лор (совокупность историй, персонажей, особенностей мира игры. — Прим. ред.) , все сюжетные ответвления и все концовки. Оставалось чисто технически прописать события. Это было довольно мучительно, ведь я люблю делать открытия по ходу развития сюжета. Люблю удивляться тому, как все складывается.
  
  
• Когда я заканчиваю текст, я чувствую, что можно сделать еще лучше. На самом деле, у тревожных людей работа над романом не заканчивается никогда. Единственная возможность это остановить — методом физического изъятия текста. 
  
  Я открывала «Питерских монстров» всего несколько раз — для публичных чтений. Больше без серьезных на то причин книгу не читаю, ведь всегда найдется что-то недостаточно хорошее.
  
  Осознанно или нет, но финал каждого текста для меня всегда про надежду. И когда текст закончен, мне и самой становится чуть проще верить в лучшее.